Темный лес, как ничто другое подходил для тягостных размышлений. А именно они одолевали голову Коута. И не смотря на последний заработок, вкусный ужин и теплую ночь, что то заставляло рыцаря впадать в уныние. Ему начинало казаться, что чего то не хватает. А в частности приключений и проблем.
"Но ведь и правда... последние задания были ну просто каменно спокойными. Никаких лишних происшествий, никаких схваток... Чувствую себя курьером, а не воином."
Легкий скрежет металла и когтистая лапа потянулась к костру, чтобы провернуть сидящий на вертеле свиной окорок. Вообще зрелище открывалось достаточно странноватое. Большой костер, который похож на корону, из за массивного котелка, что стоит на треноге, в самом его центре. Воткнутый сбоку вертел, с парой креплений и распорок. Груда внушительного вида дров рядом и громадный ствол поваленного дерева. Блики костра охватывают поляну и выделяют ее полукругом, захватывая при этом средних размеров телегу. В ней, в одному лишь хозяину ведомому порядке, разложены тюки и мешки. Центр повозки устлан плотным слоем соломы, поверх которого накинуто два толстых одеяла. Казалось бы великолепная стоянка, которой позавидовал бы любой. Но вокруг нет зверья, даже мелкого. Равно как и птицы избегают этого костра, стараясь облетать его как можно дальше. Может причина в страхе перед огнем или же для этого есть более реальные основания.
Ибо на поваленном бревне сидит доспех. Назвать его живым не поворачивается язык, уж больно неподвижен он. И редкие, скупые движения направлены на помешивание котелка, да прокручивании мяса.
Коут был слишком поглощен в свои мысли, чтобы адекватно воспринимать происходящее рядом. Внутренние распри и накручивания самого себя, сделали его совершенно неподвижным. Рядом лежала булава, небрежно прислоненная к дереву. А позади, возле телеги лежало и остальное оружие, разложенное на тряпице. Для случайного путника, стоянка выглядела живой, но и покинутой одновременно. Словно хозяин костра, отлучился на пару минут до ближайших кустов, оставив пожитки и доспех возле телеги. Но ни следов пребывания человека, ни наличия по близости лошади, не наблюдалось. И знающему человеку стало бы не по себе, от подобных умозаключений. Быть может тут остановился дух леса, или же кто пострашнее.
"Проклятые купцы, погрязли в своей наживе и даже с разбойниками пытаются договориться... Ругают меня, за кровожадность. Жалкие смерды, но ничего, придет время и я вас загоню на рудники!"

Он давно приметил, что кто то идет по направлению к его костру. Все же лошадь достаточно шумное животное, особенно когда загнано почти до предела. Если бы время не близилось к ночи, то девушку бы встретил летящий в ее сторону стальной шар. Если бы ее цвет волос был другим, то Коут оглушил бы ее и забрал лошадь, а вместе с ней может и еще кое что. Если бы ему не было так скучно, он бы не стал представлять как она массирует ему плечи...
"Столько вероятностей, что я даже не знаю какую из линий выбрать. Но она непочтительна!"
Его немного взбесило столь простое, с одной стороны вежливое, но такое фамильярное обращение. Словно она чего то опасалась, люди которым нечего скрывать, не шепчут, а входят в круг света, с поклоном и пожеланиями доброго вечера, если хотят разделить пламя костра.
"Простите? И это все, что ты можешь сказать? Как ты смеешь обращаться столь вульгарно к императору? Или может ты падший человек? Распутница, вставшая на путь разврата и похоти! Или же ведьма?!"
Столько эмоций, буквально буря переживаний пронеслись в разуме рыцаря, но внешне это не проявлялось ни шорохом ни вздохом. Безжизненный металл доспеха, давал отличный способ скрывать свое выражение лица и истинные эмоции. Но каким бы раздраженным ни был проклятый воин, он не мог отказать себе в удовольствии слегка припугнуть девочку.
Медленно, нарочито изгибая голову, чтобы шлем терся о кирасу и издавал легкий скрип и скрежет, он начал поворачивать голову в сторону гостьи. И как только забрало уставилось на нее черным провалом, внутри разгорелось пламя, освещая щель алым светом. Словно сидящий внутри дух открыл глаза и пробудился от сна.
-За что я должен тебя простить дитя? За твою наглость, непочтительность или же за что то другое? - Голос был приглушен шлемом, и звучал глухо и сипловато. Но зато смех поражал своей раскатистостью и пренебрежением, громкий лязг и рука выброшена вперед, пронзая воздух и указывая пальцем на грудь девушки. - Как смеешь ты стоять перед императором? Или же твое желание, иметь ноги только до колен, дабы никогда не вставать с них?
"А, в бездну эти шуточки, надоело уже. Надо хоть раз попробовать быть любезным, все же они ни в чем не виновата. Да, пожалуй так и сделаю, и если она не убежит, то мы определенно сможем развлечь друг друга разговорами в эту ночь. А ведь она не убежит, лошадь должна была почуять воду и овес, животное так просто не откажется от отдыха..."